Правила модельеров
Жанр мегаинтервью чрезвычайно популярен у политтехнологов. Есть такой прием: выспросить кандидата до самого донца, а потом из получившегося громадного тома, не тревожа клиента, пресс-служба может давать бесчисленное количество интервью, выдергивая ответы на те вопросы, что подходят к конкретной ситуации.
Книга Пауля Занера «Карл» написана именно в этой стилистике. Методично и планомерно автор насилует великодушного Лагерфельда своими вопросами. Он преследует его повсеместно, и непонятно, что заставляет Карла (который так умело запутал все заинтересованное человечество по поводу настоящей даты своего рождения - то ли в 1933-м, то ли в 1938 году, - что никто теперь не может быть уверен в правильности ответа) терпеть не всегда тактичного и занудного человека, способного задавать вопрос до тех пор, пока на него не будет получен ответ. Что характерно, в книге с немецкой педантичностью фиксируются все ответы - и информационно насыщенные, и совершенные пустышки. Оттого, видимо, и чтение этого объемистого труда невозможно без некоторых пауз. Зато при расчистке прочитанного от явного шлака открываются неожиданно яркие моменты биографии одного из величайших современных дизайнеров.
Например, в России, проявляющей последние два десятилетия такой интерес к модному Олимпу, вряд ли кто знает, что отец дизайнера, Отто Лагерфельдт (да, да именно таково прусское начертание этого имени, которое Карл сократил в 18 лет, переехав во Францию, а его родители носили до конца своих дней), - так вот, Отто Лагерфельдт, молочный король Германии 1930-40-х годов, имел фабрики, производившие концентрированное молоко - аналог нашей сгущенки без сахара - под брендом Gliicksklee («Счастливый клевер») в Бад-Брамштедте и Алленбурге. И если Бад- Брамштедт война пощадила, не сохранив до наших дней только имение, в котором жило семейство, то Алленбург, утратив статус города, превратился в 1948 году в поселок Дружба Калининградской области.
Штатный сотрудник Bunte Пауль Занер настойчив. На протяжении 15 лет он беседовал с Карлом в Париже и Биаррице; в бретонском шато Penhoet, построенном в XIV веке, - любимом месте костюмированных балов Карла с друзьями, на реставрацию которого Ла- герфельд затратил 10 млн дойчмарок, а потом продал; в Монако на вилле La Vigie, предоставленной князем Ренье III Карлу в пожизненное пользование. Причем как истинный журналист издания, не лишенного ощутимой желтизны, Занер мгновенно выбалтывает секреты собеседника. Например, то, что Карл никогда не ночует на вилле La Vigie; по совету прорицательницы замуровал вход в подвал, чтобы больше не слышать призраков; не спускается в сад, так как во время войны в нем размещалась зенитная батарея люфтваффе; а двумя строчками ниже как бы между прочим вставляет и тот факт, что Великий Карл моет голову раз в два года, что при ежедневных гигиенических процедурах с использованием белой пудры считает вполне достаточным.
И хотя художественные достоинства мегаинтервью достаточно спорны, все же оно позволяет заглянуть в мастерскую создателя моды. Вряд ли Занер долго придумывал вопрос: «Как функционирует креативность?», зато услышал живой ответ Карла: «Процесс креативности протекает по схеме, в его основе лежит своеобразный механизм. Я сейчас объясню: недавно я искал новые идеи для купальников. Я сел и сказал себе: ты не встанешь до тех пор, пока у тебя не будет 50 совершенно новых купальников. Спустя три часа дело было сделано. Но несмотря на это, я не встал. Я продолжал рисовать: №№ 50,51,52 и дальше. До бесконечности. Я просто не мог остановиться! При этом «правило номер один» гласит: нельзя зайти в тупик и мгновенную идею считать победой - нужно постоянно продолжать, следя за тем, чтобы ты и твои идеи соответствовали времени».
И дальше, словно в назидание современным нуворишам, слова человека, семья которого по всем параметрам подходит под определение «старые деньги»: «Верхние десять тысяч всегда были жертвами собственного снобизма. Для них лучшее - только самое дорогое. Но «массы» нельзя презирать, нужно только делать доступные предложения. Нет никакой причины платить дорого за то, что можно получить дешево». Для создания полноты образа Занер цитирует и слова Карла о собственной маме: «Аристократичная художница, моя мама была скрипачкой, она была либеральна и очень современна для своего времени. Уже в 1919 году она сама летала на собственном самолете». Не будем подсчитывать, сколько Карлу лет, постараемся перечислить марки, для которых он работал помимо Chanel и собственно Karl Lagerfeld: Mario Valentino, Tiziano Roma, Charles Jourdan, Fendi, Isetan, Repetto, Chloe, Monoprix, H&M, - и увидим, что этот баловень элиты - труженик, каких мало. Поэтому бестактный вопрос - не пора ли ему на покой - Карл отсекает ответом: «Зачем же я должен прекращать работать в возрасте, в котором Coco Chanel решилась на возвращение? Я буду продолжать, как она, пока не упаду».
Конечно, читателю хочется рассчитывать на то, что интересное чтение будет еще и отменно написано, может быть и самим Кар-лом, но на это у него есть свой ответ:
- Если автобиографию - тогда я напишу книгу сам. По-английски. Потому что лучше всего я могу по-английски. У англичан есть юмор, а у немцев нет. Поэтому я не хочу перевода. Ни на немецкий, ни на французский. Если люди во Франции или Германии хотят прочесть мою автобиографию, но не знают английского, я скажу: «Значит, эта книга не для них!»
Сделаем вывод: тем, кто в ближайшее время не освоит английского в объеме свободного чтения художественной литературы, придется довольствоваться занудным, но, впрочем, вполне добротным опусом Пауля Занера - его-то никто не запрещает переводить.
